— Ну вот, — сказала врач женской консультации на очередном осмотре — 39 неделя. Скоро будем рожать!
— Ой! — испуганно и в то же время нетерпеливо восклицаю я. — А скоро — это когда?
— Может, в мае, а может — и в июне...
— Лучше в мае!
— Если в мае, то можешь и у нас; а вот если в июне, то, скорее всего,
придется другой роддом подыскивать. Этот с 5 числа на помывку закроется.
— Как же так? — чуть не плачу я. — Говорили, что после 20...
— Кто говорил?
— Значит, родим в мае! — безапелляционно заявляю я.
Выхожу из кабинета с твердым намерением родить здесь. К слову
сказать, роддом, о котором идет речь, ничем таким особым не
примечателен. Ни современного оборудования, ни новомодных отдельных
палат "мать — дитя". Да и само здание давно не знало ремонта. Но за те
почти девять месяцев, что я еженедельно проходила мимо его окон и
видела лица поистине счастливых людей, он стал мне родным, и ни о каком
другом роддоме я и слышать не хотела.
Пока шла к остановке, все время разговаривала со своим сыночком (я
уже точно знала, что жду мальчика) — просила поторопиться с появлением
на свет. ПДР ставили 27 мая, а это был понедельник — 19.
Садясь в маршрутку, почувствовала легкую боль внизу живота. Дома
отметила, что боль усилилась. Решила полежать. К вечеру все прошло (как
выяснилось позже — это и были те самые тренировочные схватки, о которых
так много пишут).
На следующий день собрала сумку в роддом. Так. На всякий случай!
Все последующие два дня бегала ежечасно в туалет — искала слизистую пробку. Живот опустился давно — около двух недель назад.
В четверг проснулись, как обычно, в шесть утра. Живот снова
побаливал. Но на этот раз более схваткообразно и с перерывами. Пока муж
завтракал, я сидела напротив и про себя размышляла, как лучше
поступить: остаться дома одной и, если что, просто вызвать "скорую" или
сразу вместе ехать в роддом? Скажу честно, одной было страшно...
И вот, когда дверь за моим любимым начала закрываться, я не
вытерпела и закричала: "Стой, мне кажется, я рожаю!" Надо отдать ему
должное, держался он молодцом! Совместно мы приняли решение для начала
съездить к моему врачу, благо консультация находилась прямо напротив
роддома.
Всю дорогу меня колотил озноб, хотя за окном было прекрасное майское
утро. Где-то на полпути я начала робко заикаться о том, что уже все,
кажется, прошло, и, может, пора повернуть назад... Муж был непреклонен.
Перешагнула порог кабинета врача. Мне сразу стало как-то легче
(наверное, я поняла, что отступать теперь некуда, да и незачем).
— Головка ребенка уже прощупывается — сообщила врач.
— Ой, ой, ой! Это я прям сейчас рожу?
— Сейчас... Прям... Но сегодня-завтра точно родишь!
— Значит, можно пока домой? — с надеждой пискнула я.
— Какой "домой"? В роддом! Живо!
Получив направление с заключением о предвестниках родов,
отправляемся через дорогу к дверям родильного отделения. Пытаюсь
шутить. Внутри все трясется. На часах — девять утра.
В приемном нас встретила довольно приятная женщина средних лет и
попросила немного подождать. В это время успеваю позвонить маме,
указать мужу на стенд, где написано, что можно и чего нельзя приносить
роженицам, и попутно отмечаю, что за апрель-май родились практически
одни мальчики (а говорят, на 10 девчонок... ). Минуты тянутся
мучительно долго. В душе целый коктейль чувств. Здесь и радость от
скорой встречи с малышом, и страх перед родами, и гордость, что смогла,
дошла до финишной прямой, и еще много чего непонятного намешано.
Разобраться в себе не дает голос все той же женщины из приемного:
"Ну, кто здесь у нас рожает, вы?" Отвечаю, что я... Сердце снова
начинает бешено колотиться. Но попутно ловлю себя на мысли, что мне
ужасно приятно это слышать!
Дальнейшее происходит как в замедленном кино. Заполнение кучи бумаг,
расспросы о ходе моей беременности, измерение температуры, давления и
т.д. Наконец, все приготовления закончены.
— Отдавайте всю вашу одежду. С собой только бутылка воды и предметы
личной гигиены — полотенце, зубная паста, щетка, расческа, туалетная
бумага, мыло. Все.
— Как — "все"? А, простите, трусы, рубашка, халат? А сотовый телефон, а любимый детектив?
— Здесь вам не курорт! Книги читать будет некогда, а все необходимое
вам дадут. Пользование сотовым телефоном запрещено, трусы же вам просто
не понадобятся до самой выписки.
Я в шоке! Честно говоря, не ожидала, что все будет настолько строго.
Содержимое моего пакета плавно переходит к мужу. Моя честность меня
же и подводит! Действительно, остаюсь с малюсеньким полиэтиленовым
пакетом, в котором сиротливо болтаются несколько гигиенических
принадлежностей. Прощаюсь с мужем и снова ловлю себя на мысли, что даже
не успела, как обычно, в особо торжественных случаях всплакнуть у него
на плече.
Меня, совершенно голую, передают в руки нянечки. Дальнейшие события
развиваются довольно стремительно. Клизма, помывка, подстрижка
традиционно тупыми ножницами и без того коротких ногтей. Побривки
удалось счастливо избежать (успела это сделать накануне дома). Чувствую
себя отлично. Живот болит слабо. При месячных ощущения намного сильнее.
И вот я, облаченная в безразмерную, но совершенно чистую и
накрахмаленную ночную рубашку и застиранный запашной фланелевый халат,
видимо, не до конца успевший просохнуть после стирки, отправляюсь в
недра роддома. Перед этим ко мне с видом заговорщицы снова подошла
женщина из приемного и сунула в карман моего халата сотовый.
Оказывается, мужу удалось уговорить ее, причем, абсолютно бесплатно.
Правда, как потом выяснилось, сотовые в роддоме у всех с собой.
Поднимаемся с нянечкой на второй этаж. На первом лежат те, кто на
сохранении, на втором — родзалы, операционная, предродовые и
послеродовые палаты, на третьем — отделение патологии. Меня снова
передают теперь уже в руки молодой девушки — врача. Она заполняет на
меня карту, попутно очень подробно расспрашивая обо всем, что касалось
не только самой беременности, но и периода до этого.
Отправляюсь в предродовую палату. Палата большая — на шесть человек,
но я там одна. Моя кровать уже застелена. Прямо перед огромным окном.
Лежу — смотрю на улицу. Там, в утренних лучах солнца, люди спешат по
своим делам. На душе светло и торжественно! Живот почти не болит. Затем
пришла врач. Пригласила в смотровой кабинет. После осмотра на кресле
врачи недоуменно переглядываются.
— Ну, и что вас беспокоит? — спрашивают меня.
— Боли внизу живота, похожие на месячные.
— Давно?
— С самого утра.
— Ночью как спали?
— Как убитая!
— Да, милочка... Это еще не роды. Рано вы к нам пришли. Придется еще подождать.
— Как подождать? Где?
— На первом этаже полежать. В отделении гинекологии.
— А сколько ждать? Если долго, так может я лучше домой пока?
Смотрят на меня как на ненормальную, но объясняют спокойно и терпеливо: "Домой нельзя. Родить можете в любой день".
— День?
Я в ужасе! Но на меня уже никто не обращает внимания. Смотровая
опустела. Нянечка помогает слезть с кресла, подает халат и тапочки.
— Эх, зря только клизмились! — причитает она.
Обряжаюсь и двигаюсь за ней на первый этаж. Проходим мимо родильного
зала. За дверью кто-то рожает. Меня снова начинает подтрясывать...
Теперь уже явно от страха!
На первом весело и шумно. Туда-сюда снуют беременные с огромными и
не очень животами. Все они в своих пижамах и уютных домашних халатах.
Смотрюсь на их фоне как сирота-бесприданница. Настроение окончательно
падает. Захожу в палату номер ноль. Там три кровати. Две из них заняты.
Как выясняется потом, девушки-соседки тоже на последних сроках. Лежат
больше недели. Кошмар! Сразу начинаю мысленно перебирать
запланированные на сегодня дела. А впереди выходные, за окном жара 30
градусов! В палате духота, и как-то снова подкатывает уныние (зачем я
здесь; чего дома не сиделось...). Звоню мужу. Сообщаю, что еще не
рожаю, прошу привезти пакет с вещами обратно. Жалуюсь на то, что
неизвестно, сколько теперь придется здесь лежать, и злюсь на свою
особую сознательность.
Живот снова начинает предательски ныть. Присоединяется еще и чувство
голода. Позавтракать дома так и не удалось, на местный завтрак я
опоздала, а обед еще не скоро. Девчонки догадываются о моих мыслях и
угощают, кто чем. Попутно узнаю, что у одной из них слизистая пробка
отошла еще месяц назад, и вообще срок уже подходит к 42 неделям, а у
другой живот ноет как у меня в течение двух недель. Совсем падаю духом!
Кое-как промаялась до обеда. Сходила в столовую и поняла, что есть
совсем расхотелось. Вечером муж привез многострадальный пакет, и к
ужину я уже вышла при полном параде — в своей беременной рубашке и
халате. Ночью пытаюсь уснуть. В палате жарко и душно, пищат комары,
почему-то болит горло и живот продолжает ныть, но теперь еще и как-то
странно покалывает. Казалось, начинаю дремать. Вдруг открываю глаза от
резкого шума и вижу, что одна из моих соседок стоит на своей кровати на
четвереньках. Спрашиваю: "Что случилось?" А она: "Воды, кажется,
отошли". Срочно включаем свет — точно, так и есть. Все кругом в воде
(никогда не думала, что ее будет так много!). На часах 01:30. Сбегали
за постовой сестрой, та позвала дежурного доктора. После осмотра
вердикт — рожает. Прощались быстро. Традиционное пожелание "Ни пуха, ни
пера", традиционный ответ "К черту". Перекладываюсь на ее кровать — там
хоть немного дует. Снова выключаем свет. Теперь лежу и прислушиваюсь —
вдруг уже родила.
Начинает ныть спина. Как ни странно, но меня это радует (может,
сдвинулось с мертвой точки?). Иду в туалет. Возвращаясь, понимаю, что
снова хочу туда же. Спина ноет все сильнее. В животе покалывает уже
тоже неслабо. Уснуть нет никаких шансов. Выхожу в коридор, надеясь
застать на месте постовую медсестру. Никого. Походив минут 15,
возвращаюсь. Моя соседка мирно спит. Снова ложусь и пытаюсь дремать. К
боли присоединяется пока еще отдаленное чувство тревоги. И снова
ставший уже привычным за последний час маршрут: палата — коридор —
туалет — пост — палата. Боль все усиливается! Начинает доходить — это
схватки! Я рожаю! Мамочки-и-и! Скорее, найти медсестру. Бегаю, если это
можно так назвать, по коридору в поисках медсестры.
Наконец, примерно через полтора часа понимаю, что пора что-то
предпринимать. Бужу свою соседку. Но, как выясняется, она тоже не
знает, где медсестра. Бегу на второй этаж. Там тишина и только где — то
вдалеке обиженно плачет младенец. В голове стучит: "Еще чуть-чуть — и
мой тоже вот так же заплачет!" Это придает мне прыти. Бегу снова вниз.
В приемное. Уже мечтая найти хоть кого-нибудь из медицинского
персонала. И, о радость, слышу чье-то сладкое посапывание. Оказывается
— это та самая медсестра. Обратно бежим уже вместе. И снова осмотр на
кресле, но теперь теми же врачами, что 2 часа назад вынесли вердикт
моей соседке. Посмотрели — посовещались. Хотели проколоть пузырь, но
передумали. Попросили медсестру сделать мне успокоительный и еще какие
— то два укола, а мне посоветовали поспать. Возвращаюсь в палату.
Ложусь. Живот болит нестерпимо. На часах — четыре утра. Постоянно
заглядывает медсестра с вопросом: "Не спишь?" Но какое тут уснуть...
Лежу и плачу. В шесть звоню мужу, говорю сквозь слезы, что рожаю, что
мне больно и страшно... Он разволновался, но вида старается не
подавать. Успокаивает. А я могу уже говорить только между схватками. В
остальное время тихонечко подвываю. Уговариваю себя не кричать ни при
какой боли. Схватки регулярные — каждые 4-5 минут. Приходит медсестра,
зовет снова на кресло. Там смена уже другая пришла, и я опять попадаю к
той молодой врачихе, что меня вчера принимала (от судьбы не уйдешь).
Смотрит она и заведующая отделением. Констатируют раскрытие шейки на 4
пальца. Прокалывают пузырь (изгибаюсь, чтобы посмотреть в тазик — воды
чистые и очень теплые); с водами отходит и слизистая пробка.
Схватки после этого стали совсем болезненными. Снова возвращаюсь на
старт: клизма, помывка и т.д. Хорошо, что хоть документы пришлось еще
вчера заполнить. Теперь эти процедуры мне кажутся невыносимыми. Обратно
медсестра ведет меня уже под руки. Ноги передвигаю между схватками. В
голове шумит. Кажется, что от боли вот-вот потеряешь сознание. Тем не
менее, до второго этажа добираемся без происшествий. Снова оказываюсь в
предродовой на той же кровати напротив большого окна. И снова одна.
Только теперь мне нет дела решительно не до чего. Звонит муж. Я в
полубреду что-то отвечаю, извиняюсь, плачу и говорю, что, наверное,
умираю. Звоню маме — реву белугой! Кричу в коридор, что не могу больше,
что мне пора в родовую. Приходит врач, а с ней акушерка — Раиса
Ивановна. Смотрят, пытаются успокоить... Вставать и ходить уже не могу.
Пытаюсь продыхивать схватки, мысленно вспоминая все, что читала.
Получается фигово! Лежу и рыдаю в голос. От начала моего появления в
предродовой проходит около двух часов. В промежутках между схватками,
которые все короче, успеваю подумать, что, наверное, моя соседка по
палате уже родила. Становится ужасно себя жалко. Но новая волна схватки
накрывает полностью, не оставляя в голове никаких мыслей. Наконец за
мной приходят. С трудом, черепашьим шагом, доплетаюсь до родильного
зала. Благо идти всего пару метров. Там я оказываюсь не одна. На
соседнем столе моя соседка. Лежит и тихонько так постанывает. Я от
неожиданности и удивления даже замолчала.
Кое-как забралась на стол. На голову надели одноразовую бумажную
шапочку, такую же рубашку; на ноги — целлофановые бахилы. Подключили
кучу капельниц, какие-то приборы. Лежи, говорят, терпи, а главное дыши
правильно (а я так надеялась, что дело близится к завершению... ).
Промежутки между схватками сошли на ноль. Боль стала просто зверской.
Подошла акушерка, а я ей кричу: "Раиса Ивановна, голубушка, сделайте
что — нибудь, умираю-у-у-у!" А она мне: "Так прям и умираешь?" И
неспеша капельницу поправляет. После этого, правда, пришел милый
дядечка-анастезиолог и бодро так осведомился: "Ну, девочки, кому
наркозика?"
— Мне, скоре-е-е! — запричитала я. — Что угодно, только чтобы
полегчало хотя бы чуть-чуть! Вкололи нам с моей соседкой эпидуральную
анестезию и после этого я решила: "Вот оно, счастье!" Правда, зачем ее
моей соседке сделали, я не поняла, т.к. она и так лежала, как мне тогда
показалось, практически без схваток. В итоге я оказалась права в своих
подозрениях. Врачи подождали еще немного, потом посовещались и увезли
ее на внеплановое кесарево (как выяснилось, вовремя, потому что ребенок
был обвит пуповиной; и сей факт только лишний раз подтверждает высокую
квалификацию врачей). Но на тот момент об обвитии еще никто не знал и,
когда все ушли, около меня остались лишь медсестра и две девочки —
практикантки. Надо сказать, что до этого вокруг толкалась куча народу.
Я лежала, прикрыв глаза, и уже даже начала дремать под мерное
потикивание часов над моей головой, когда вдруг воздух прорезал
громкий, здоровый детский плач. И так мне на душе сделалось хорошо, так
спокойно...
— Родила, слава Богу, успели! — выдохнула медсестра.
А через несколько минут мимо пронесли совсем крохотного, завернутого
в старенькое байковое одеяльце, новорожденного сыночка моей
многострадальной соседки. Глянула я на него и поняла, что ни за что, ни
при каких обстоятельствах я здесь умирать не буду! Ведь теперь, когда я
в одном шаге от встречи со своим собственным ребенком, я должна, я
просто обязана из последних сил постараться!
Когда через полчаса все снова вернулись в родзал, над моей головой
ярко вспыхнула всеми своими многочисленными лампами огромная
хирургическая люстра, анастезия уже была отключена и боль снова начала
пронизывать мое тело, концентрируясь теперь преимущественно в левом
боку. Было ощущение, что из всех болевых точек она перекочевала именно
туда и от этого является такой ощутимой. Очередная проверка раскрытия
шейки матки.
— Раскрытие полное, пора!
Стол подо мной трансформируется в кресло. Вокруг меня сразу
столпились люди в белых халатах. Заведующая спокойно объясняет, как
правильно тужиться. Нянечка вытирает пот со лба и тихонько шепчет:
"Давай, миленькая, поднатужься, совсем чуток осталось!"
На моем животе оказывается рука молодой врачихи. "Раз — два —
давай!" Ничего. Мимо. Объясняют, что делаю не так. Снова схватка, и
снова попытка сделать все правильно. И снова мимо. Я чуть не плачу.
Кажется, что сейчас мое тело разорвется на тысячи мелких клочков, а
ребенок продвинулся всего на несколько сантиметров. И тут акушерка
сообщает, что уже увидела на мгновение черные волосики моего мальчика.
Это придает мне сил и на очередной потуге, не без помощи скальпеля, я
почувствовала, как объемная масса, сосуществовавшая со мной все эти 9
месяцев и ставшая уже неотъемлемой частью меня, стремительно движется
вниз. Живот в последний раз приподнялся, издал прощальное "блюм!", и в
руки акушерки выпал мой долгожданный малыш!
Боже, какое это было счастье! В следующие минуты мои нервы не
выдержали; те эмоции, которые я упорно заглушала в себе последние 9
часов, вырвались наружу. Я плакала, как, наверное, никогда в жизни,
говорила всем спасибо, прижимая горячий, отчего-то казавшийся мне тогда
темным, отчаянно кричащий комочек к своей груди. Это были слезы
радости, усталости и огромного, просто нечеловеческого счастья! Что
может быть в жизни важнее этой минуты...
Так 23 мая 2008 года в 13:05 в Сокольском роддоме города Липецка я
после трех лет ожидания стала мамой самого чудесного малыша — моего
Арсения. Все, что происходило со мной потом на родильном столе, меня
уже мало волновало. Рождение последа, процесс зашивания и обработка
внешних и внутренних швов, помывка — все уже не имело никакого
значения. Я видела перед собой голубые глаза своего ребенка, и
казалось, в целом мире существуем только мы вдвоем! Где-то через час я
услышала, как на посту нетерпеливо звонит телефон. Потом пришла
акушерка и сообщила, что это звонил мой муж, и она поздравила его с
рождением сына. А еще она сказала, что голос у мужа дрожал. А может,
это ей только так показалось, но мне хочется думать именно так, а
значит, так оно и было!
Через два часа, когда откапала последняя капельница, и лед на животе
уже порядком подтаял, меня перевезли в палату. Там, кроме меня, лежала
всего одна девушка. У нее за два дня до этого родилась дочка. Телефон в
этот день не умолкал до самого вечера.
Описание моего, а точнее, теперь уже нашего дальнейшего пребывания в
роддоме является уже совсем другой историей... Но, наверное, напоследок
надо сказать о следующем.
Меня приятно поразило отношение медицинского персонала роддома.
Вначале я написала, что роддом ничем особым не приметен. Это не так! Он
замечательный! И замечателен людьми, которые там работают. Считаю, что
мне очень повезло в своем практически случайном выборе. Теперь всем
своим друзьям и знакомым советую рожать только там. Любой сотрудник от
рядовой нянечки и до заведующей отделением является отличным
специалистом и просто чутким, отзывчивым человеком. Недаром в самом
неприметном уголке я обнаружила журнал отзывов о роддоме, буквально
вдоль и поперек исписанный одними теплыми словами в адрес медицинских
работников.
И я не стала исключением. В своем отзыве я написала крупными
буквами: "Спасибо за сына и за то, что не отбиваете у людей охоту
вернуться к вам вновь!"
Я очень надеюсь, что в скором времени смогу осуществить это свое желание!